О ЛЕТАЮЩИХ, ПОЛЗАЮЩИХ, ВСЕПОЕДАЮЩИХ  ВРЕДИТЕЛЯХ

и ворчащей страже

Сергей РАЗУМОВ (фото автора) 

Пора ли бить тревогу?

Специальная комиссия из центра по защите леса Тюменской области проводит в Ишимском районе тщательное обследование лесных массивов, чтобы выяснить, есть ли в лесах ишимских непарный шелкопряд.

Этот пожирающий все зеленое вредитель уже в прошлом году был обнаружен в лесах у села Ожогино Ишимского района. Нынче объедание листвы прожорливыми гусеницами заметно уже на деревьях в районе деревни Тоболово того же района. Так вот, специалисты и должны определить точные размеры поражения лесных участков и разработать проект по уничтожению гусениц, который будет запущен весной 2012 года. Последний раз на территории Ишима и Ишимского района сей вредитель появлялся и жировал в 1990 и 1995 годах. Тогда пришлось обработать 55 тысяч гектаров леса.

СПРАВКА: Непарный шелкопряд, или непарник (лат. Lymantria dispar) – бабочка из семейства волнянок. Распространена по всей Европе, в Малой Азии, в Туркестане, на Кавказе, по всей Сибири, в Японии и Северной Америке. Нередко бабочка эта размножается массами, и тогда гусеницы её по нескольку лет подряд оголяют лиственные леса и сады на больших площадях. Объедают гусеницы листву почти на всех лиственных породах.

При недостатке лиственных нападают иногда на хвойные породы и, уничтожая их всходы в питомниках, приносят заметный вред. Непарный шелкопряд - полифаг, повреждает до 300 видов растений, почти все лиственные породы, часть хвойных, многие виды кустарников. Предпочитаемые породы – дуб, береза, тополь, липа, ива, слива, яблоня. Это типичный лесной вредитель. В период массового размножения сильно объедает деревья на значительных площадях. Азиатская раса непарного шелкопряда отнесена в России к карантинным объектам.

Бабочки появляются около середины или в конце лета; летают и спариваются по вечерам, невысоко над землёй. Самки кладут яйца в углубления коры стволов и пней, выпуская их кучками по несколько сот штук, причём перемешивают их с желтовато-серым пушком, покрывающим их также и сверху. Отложив яйца, самка тут же умирает. Яички зимуют и переносят влагу и холод, не теряя своей жизнеспособности даже после 10-дневного пребывания под водой.

Вылупляются гусеницы ранней весной. Подрастая, гусеницы расползаются в разные стороны и в поисках пищи предпринимают иногда массовые переходы через поля и дороги; не раз наблюдали такие массовые переходы их через рельсы железных дорог, что поезда, шедшие в это время, принуждены были останавливаться.

В июне и в начале июля совершается окукливание. Куколки прикрепляются сеткой из многочисленных паутинных нитей, помещаясь при этом невысоко от земли в щелях коры, на нижних ветвях, иногда между недоеденными листьями, стянутыми паутиной. Через 10—15 дней начинается лет бабочек.

Вот такая эта еще одна зараза на наши головы.

И снова приходится заводить речь о нашей российской, не знаю даже, как сказать – тупости или глупости? Вот ситуация из жизни. Накануне снял я на фото, как бабочки эти, непарники, обычно, как я думал, седлающие деревья, и давно полюбившие наши березы, оккупировали башенку кирпичную на домике охраны центрального рынка «Никольский».

Тут уже тревогу бить надо: значит, шелкопряд появился в наших краях, значит, превеликое множество гектаров лесов будет объедено, потом деревья начнут сохнуть, чахнуть, ломаться, падать. Видно, в лесах по ночам холодновато, а на подогретых дневным солнцем кирпичах очень им даже комфортно. Но это уже интуитивные домыслы, честно говоря, вашего корреспондента.

Так вот. Смотрю на пиршество воробьев, которые с удовольствием терзают (именно, терзают! – С.Р.),  шмотки этих огромных бабочек. Тут проснулась охрана рынка: нельзя, мол, здесь снимать – частная собственность.  И сколько я ни объяснял и жизненную опасность такого явления, и что снимаю я только воробьев, поедающих эту вредную для всего зеленого живность, а не вашу частную собственность. И не порядки местные на рынке. Но охрана, которая, оказывается, все также встает рано, была неумолима.

Выходи, мол, за  ворота, и снимай своих воробьев. Пытаюсь доказать, что и воробьи эти, прыгающие чуть не по ногам с огромными бабочками в клювах, и сами эти бабочки, и небо вокруг – не ваша же частная собственность! И объясняю свою настырность: так за воротами нет же этой моли, простите, бабочек непарного шелкопряда. Это уж твои проблемы – вот и весь ответ! Интересно, а если бы я тайком спокойно снял все это на камеру сотового телефона? А если бы кто из руководителей города попытался снять этих самых бабочек?! Их бы тоже бдительная охрана вытурила с рынка?

Получается, как в том саркастически-философском мультфильме про деревню Простоквашино. Холодильник мой? Мой. Значит, и мороз в нём мой. И та же история про корову… Вот только чьи все же молоко да телёнок? Ох, уж эта, непонятно чья только, городская, но частная собственность...

Вот так, обычная житейская зарисовка из жизни обычного городского рынка превращается в целую философскую притчу. А что бабочки непарного шелкопряда, каждая из которых способна (вхолостую они не привыкли работать! – С.Р.) за очень короткий период выдать около полутысячи гусениц, и которые, не зря, видно, сидят сейчас на теплых стенах,  до того никому дела нет. Так надо бить тревогу или нет?